Бизнес в законе

На очередном юридическом форуме «Итоги 2019 года: законы и бизнес», организованном ИД «Коммерсантъ» совместно с Санкт-Петербургским государственным университетом (СПбГУ), эксперты и участники рынка обсудили влияние на предпринимателей новых «правил игры» в трудовом, банкротном, природоохранном законодательстве и в сфере интеллектуальной собственности, а также развитие юридических технологий и рейдерство с использованием иностранных судов.

Руководитель практики трудового права Baker McKenzie в Санкт-Петербурге Александр Коркин обратил внимание, что в трудовом законодательстве и законодательстве о персональных данных в прошлом году обошлось без революций. К числу положительных нововведений он отнес вступление в силу закона об электронных трудовых книжках. «Бумажные трудовые книжки пока сохраняются, поэтому сначала это скорее приведет к дополнительным затратам ресурсов и времени, но в перспективе позволит отказаться от устаревшего инструмента»,— заметил он. Сведения об истории работы сотрудника, причинах его увольнения будут предаваться в Пенсионный фонд, поэтому у работодателя останутся инструменты контроля, добавил господин Коркин.

Большое значение для бизнеса, по словам юриста, будет иметь закрепление в Трудовом кодексе гарантий для женщин, работающих в сельской местности, в том числе сокращенной рабочей недели (36 часов). «Этот критерий распространяется на огромное количество бизнесов, которые к традиционным избушкам и прочим атрибутам сельской жизни не имеют никакого отношения. Огромное количество торговых центров, производственных предприятий, офисов находится в границах сельских поселений»,— рассказал юрист. Еще одной потенциально неприятной историей для бизнеса господин Коркин назвал поправки в законодательство, позволяющие гражданам подавать иски в защиту интересов группы лиц: «Теперь сотрудники могут объединять требования и экономить на сопровождении этого процесса».

В сфере персональных данных основное изменение связано с введением новых штрафов за невыполнение требований по их хранению, указал господин Коркин. Первое нарушение предполагает штраф для юрлиц до 6 млн рублей, повторное — до 18 млн рублей. Доцент кафедры трудового и социального права СПбГУ Елена Сыченко отметила, что работодателю также могут грозить штрафы за использование технических средств (видеозапись, фотосъемка) для контроля над сотрудниками. За последние два года было два решения ЕСПЧ, в которых сказано, что национальным судам и работодателям следует уведомлять работника о применении технических средств, напомнила она. «Чтобы обезопасить себя от штрафов за нарушение закона об обработке персональных данных и административной ответственности за нарушение трудового законодательства, необходимо ознакомить работников и получить их согласие»,— посоветовала госпожа Сыченко.

Руководитель петербургской практики земельного права, недвижимости и строительства «Пепеляев Групп» Елена Крестьянцева отметила, что прошлый год был очень насыщенным в плане регулирования охраны окружающей среды. После изменений в статьи Кодекса об административных правонарушениях за правонарушения в природоохранной сфере можно получить несколько штрафов, а их размер в среднем вырос в два-три раза, сообщила юрист. Кроме того, за неуплату утилизационного экологического сбора штраф стал кратным сумме неуплаты, указала она. В дополнение к этому юрист напомнила о принятии закона по квотированию выбросов, который в перспективе он может коснуться и Петербурга. «Задача в том, чтобы комплексно подойти к вопросу загрязнения атмосферного воздуха и провести измерение на конкретной территории, выявить на ней загрязняющие вещества, основных загрязнителей и выделить им квоты, которые они не должны превышать»,— объяснила госпожа Крестьянцева. При их превышении предприятия должны либо оплачивать компенсационные мероприятия, направленные на снижение загрязнения, либо проводить их самостоятельно, уточнила она. В 2020 году бизнес также может столкнуться с расширением ответственности производителей в отношении товарной упаковки, утилизации твердых коммунальных отходов, системы сбора вторичного сырья, предупредила госпожа Крестьянцева.

Профессор кафедры правовой охраны окружающей среды СПбГУ Владислав Никишин выступил за возврат к целевому принципу расходования средств на охрану окружающей среды. Сейчас, когда предприятия пытаются вернуть излишне оплаченные расходы за негативное влияние на окружающую среду, эти деньги изымаются из муниципальных и региональных бюджетов, говорит он. «Но поскольку в бюджетах эти средства размазаны по всем статьям расходов, то возникает ситуация, когда муниципальные власти и субъекты федерации уже распределили эти деньги, а потом вынуждены их из бюджета возвращать. А теперь подумайте о позиции судов, которые в субъектах федерации начинают выносить соответствующие решения»,— отметил он. Целесообразно, чтобы деньги поступали в экологические фонды и расходовались только на охрану окружающей среды целевым образом, как это было раньше, резюмировал господин Никишин.

Управляющий партнер юридической фирмы «Борениус» Андрей Гусев в своем выступлении остановился на том, что после кризиса 2008 года судебные разбирательства стали выплескиваться за пределы России. Подобные примеры встречались и ранее, но в эмоциональном смысле переходным моментом было разбирательство между Абрамовичем и Березовским в Лондоне, констатировал он. По словам господина Гусева, сейчас Россия входит в топ пять стран, разбирательства которых рассматриваются в Лондоне. «Как кто-то сказал российские реки текут по английскому праву. Это безобразие, непонятно почему большие инфраструктурные проекты нужно регулировать английским правом»,— посетовал юрист.

Как пояснил господин Гусев, судебный процесс за рубежом — это проект, в котором обязательно есть руководство и координация, без которых команда, состоящая из юристов, пиар-специалистов и форензиков (специалисты по независимым финансовым расследованиям.— BG), развалится. «Типичная ситуация такая: был бизнес, собственники вывели через кучу прокладок деньги. После этого бизнес зашатался и обанкротился, а ребята убежали. К ним есть масса претензий, и абсолютно нормально призвать их к ответу, потому что за счет других людей они добились своих результатов»,— описал ситуацию он. По словам юриста, в Европе и США существуют специализированные фонды и частные инвесторы, готовые вкладываться в подобные разбирательства. «Все начинается с поиска активов, затем идет исследование обеспечительных мер, выступление в суде и обеспечение взыскания на активы»,— рассказал он. «Арсенал обеспечительных мер может парализовать любую сторону и подтолкнуть к переговорам. Если посмотреть статистику, то дело заканчивается мировым соглашение в 80% случаев. Поэтому цель не суд, а возврат»,— заметил господин Гусев.

И. о. заведующего кафедрой гражданского права СПбГУ Андрей Бушев проанализировал поправки в Конституцию в контексте соотношения национального и международного права. «Конституция в прежней редакции и в новых изменениях по-прежнему остается актом, стоящим над законами. И так же, как во многих странах (Россия здесь не уникальна), находится над международными договорами, в том истолковании, которое дают разного рода международные организации, в том числе суды»,— сообщил юрист. В качестве примера заведующий кафедрой теории и истории государства и права СПбГУ Владислав Архипов привел дело компании ЮКОС, которой удалось взыскать с России около $2 млрд в ЕСПЧ. При этом суд решил, что выплаты должны происходить не в пользу истца и не того, кого указал истец (фонд компании), а в пользу акционеров. «Таким образом, суд самостоятельно изменил получателя платежей, не спросив согласия ни у заявителя, ни у его представителя, ни у фонда, ни у России. В этом смысле, как правильно было сказано в постановлении Конституционного суда, европейский суд нарушил основополагающий принцип международного публичного порядка в части процессуальных норм — выслушать обе стороны»,— прокомментировал юрист. Такое истолкование не допускается, поскольку противоречит Конституции, и соответствующие решения не исполняются, утверждает он.

Управляющий партнер Deloitte Legal в СНГ Анна Костыра в своем докладе рассмотрела развитие юридических технологий (Legal Tech) на российском рынке. По ее словам, одним из барьеров для их внедрения является ошибочное представление о необходимости сокращать штат сотрудников. «Legal Tech направлен на то, чтобы помочь вам выйти из рутины и заниматься правом как искусством»,— возразила юрист. Другой миф, по ее словам, состоит в том, что покупка «коробочного» решения на рынке позволит юридической фирме стать эффективнее. «Этого не стоит делать, пока вы не провели диагностику своей практики, после чего, возможно, вы выберете что-то с совершенно другой степенью кастомизации»,— возразила она. Дополнительные сложности для технологического развития создает нежелание государственных органов использовать принцип единого окна, электронную подпись, продолжила юрист: «Пока ситуация не изменится, Legal Tech будет только решать внутренние проблемы и повышать внутреннюю эффективность, но вовне нам будет двигаться трудно».

На российском рынке существует своя специфика, поэтому юридические технологии должны отличаться, указала госпожа Костыра. В России юридическая функция преимущественно направлена на работу с регуляторами, а не на организацию бизнес-процессов, как это происходит в Европе, заметила она. Кроме того, Россия в большей степени ориентирована на судебные споры, а значит, технологии должны быть меняющимся, легкими с точки зрения настройки и мониторинга судебной практики. Помимо этого, для систематизации информации имеют значение особенности языка. «Российской правовой системе не свойственна высокая юридическая техника с точки зрения употребления языка. Даже на уровне законотворчества мы не можем определиться с понятиями и терминами»,— сообщила юрист. «Если вы находитесь в управляемой модели и у вас прописаны все бизнес-процессы, то вы можете начать использовать Legal Tech, который приведет вас к эффективной модели. А если нет, то для начала надо привести юридическую функцию к этой модели»,— порекомендовала она.

На текущем технологическом уровне Legal Tech позволяет упростить рутинные вещи, но возлагать какие-то надежды на него не стоит, добавил господин Архипов. Кроме того, за такими продуктами необходим контроль юриста, сообщил эксперт. Legal Tech основан на формальных моделях, которые игнорируют значимые юридические частности и может привести к гораздо большим рискам для бизнеса, нежели экономия расходов, достигаемая благодаря им, подчеркнул он.

Советник DLA Piper Леонид Кропотов в своем выступлении остановился на разграничении частноправовых отношений и публичных правоотношений. «Частноправовые можно отдавать в третейский суд, публичные правоотношения нельзя, в том числе этот вывод делается в отношении бюджетных правоотношений. Вопрос, где заканчиваются бюджетные отношения. Если компании предоставлены бюджетные инвестиции или денежные средства от государства, то есть ли публичный элемент в расходовании этих средств, еще какие-то публичные элементы и как это влияет на арбитрабельность таких споров?»— обозначил проблему юрист. «Тревожным знаком» он назвал позицию Верховного суда (ВС), отменившего решение третейского суда о взыскании с «Ленэнерго» средств в пользу подрядчика (ООО «Комплексные энергетические решения») за дополнительные работы из-за нарушения публичного порядка (принцип законности и обоснованности судебного акта). «Получается, что решения третейских судов, которые связаны с контрактами, которые так или иначе завязаны на затраты бюджетных средств, могут подвергаться более глубокой проверке на стадии закрепления, исполнения или отмены в государственном суде или, возможно, пересматриваться по существу, несмотря на все фундаментальные принципы, касающиеся третейского разбирательства, которые закреплены у нас в законодательстве»,— подытожил он.

К позитивным шагам господин Кропотов отнес получение Венским и Гонконгским арбитражными центрами разрешения в Минюсте на рассмотрение споров в России и принятие постановления пленума ВС, подводящего итоги арбитражной реформы. В нем сказано о необходимости постепенного ослабления надзорной функции госсудов в отношении благонадежных арбитражных центров, соответственно, речь идет о восстановлении доверия к третейским судам, заметил эксперт.

Ассистент кафедры гражданского процесса СПбГУ Иван Любин уточнил, что постановление пленума ВС решает проблему с отводами судей, когда сторона сначала недобросовестно не заявляет отвод, в случае если основания для него объективно существуют, а потом пользуется этим, чтобы оспаривать арбитражные решения, поскольку они вынесены незаконным составом суда. «Понятно, что практическое решение уже встречалось и по основанию недобросовестности таким сторонам отказывали в случае каких-либо жалоб. Тем более странно, что суду понадобилось три года, чтобы к этому прийти, однако его следует всячески приветствовать»,— прокомментировал он.

Управляющий партнер Legal to Business Светлана Гузь посвятила свой доклад законодательным изменениям, которые окажут влияние на баланс отношений между кредиторами и заемщиками в области банкротства. В частности, она напомнила о поправках в Налоговый кодекс, предусматривающих автоматическое введение залога на имущество должника в пользу Федеральной налоговой службы (ФНС). «Поскольку намечается стойкая тенденция к последовательному предоставлению ФНС приоритета перед другими кредиторами в делах о банкротстве, активно обсуждается, насколько это повлияет на банкротную практику»,— отметила она.

Юрист обратила внимание, что в прошлом году Минэкономразвития представило законопроект, который вводит случайный выбор арбитражного управляющего посредством балльно-рейтинговой системы. Таким образом, даже кредиторы, которые не аффилированы с должником не смогут самостоятельного выбирать арбитражного управляющего или саморегулируемую организацию в случае возбуждения банкротной процедуры, пояснила госпожа Гузь. Это вызывает много споров среди кредиторов, поскольку речь идет о приравнивании их к аффилированным лицам, продолжила эксперт.

Доцент кафедры административного и финансового права СПбГУ Сергей Овсянников сообщил, что в последние года ФНС становится суперкредитором в процессе банкротства, обладающим целым рядом полномочий, которых нет у других кредиторов. «Все больше складывается впечатление, что в основе приоритета требований налоговой службы лежит исключительно публичный характер, хотя исходя из целей закона о банкротстве, позиции Конституционного суда один только публичный характер требований кредитора не может смещать этот баланс»,— уточнил он.

Партнер, директор петербургского филиала «Городисский и партнеры» Виктор Станковский назвал главным событием в сфере защиты интеллектуальной собственности апрельское постановление пленума ВС. Юрист отметил, что оно закрепляет результаты интеллектуальной деятельности за работодателем. При этом в вопросе выплат за изобретения практика складывается в пользу авторов изобретений, которые получают их выплаты даже в ситуации, когда предприятие прекращает сроки действия патента, чтобы не платить отчисления, рассказал он. Если само изобретение продолжает использоваться, то это не освобождает предприятие от выплаты, подчеркнул юрист.

Другой значимой тенденцией является рост числа конфликтов между работодателями и бывшими работниками, ушедшими в конкурирующую компанию, добавила старший юрист «Городисский и партнеры» Ярослава Горбунова. По ее словам, пленум разъясняет круг обстоятельств, который судам предстоит установить при рассмотрении подобных и обозначает критерии оценки доказательств дел. «Определяющим фактором пленум предлагает считать создание результатов интеллектуальной деятельности в рамках трудовых обязанностей, содержание которых или определяется трудовой функцией работника, или выражается в виде конкретного задания»,— сообщила она.

Ассистент кафедры гражданского права СПбГУ Наталья Абрамова заметила, что в пленуме не нашла отражения деятельность организаций по коллективному управлению правами, их процессуального статуса и прав. Эксперт указала, что в пленуме также не был решен вопрос доли в исключительном праве. Потребность гражданского оборота заключается в том, чтобы этот вопрос каким-то образом регламентировать, чтобы лица, которые обладают этим правом совместно, могли им распоряжаться в облегченном виде, резюмировала она.